Улан [СИ] - Василий Панфилов

Да и откровенно говоря — при Елизавете права Тайной Канцелярии сильно покромсали, ну и сам Александр Иванович был скорее исполнителем, чем начальником. Приказали не трогать определённых лиц и не лезть в некоторые сферы — и не лез.

На посту же шефа Семёновцев он проявил себя лучшим образом — не лез. Всё держалось на толковых заместителях, ну а сам Шувалов просто помогал “своему” полку по мере возможностей.

Убедившись, что Шувалов не в состоянии решать какие-то вопросы, князь обратился к фактическому командиру полка:

— Любим Арсеньевич, — как с припасами дела обстоят?

— Хреново, — ответил Челищев спокойно, — уходили когда из казарм, пороху взяли с избытком, а по дороге лошадей в повозках убили. Что успели, то и взяли — немного получилось, выстрелов по тридцать на человека.

— Должно хватить — если за укреплениями спрячетесь, да стрелять прежде всего будут карабинеры.

Майор хмыкнул и с нотками скепсиса ответил:

— А ну как пушки подтянут? Арсенал-то в руках бунтовщиков.

— В Кронштадте Миних, так что не переживайте — там и людей хватит, и припасов. Можете для надёжности отправить туда кого-нибудь, чтоб информацию передать — наверняка ведь какие-то яхточки есть.

— Как не быть, — семёновец просветлел лицом, — сей же час и отправим.

— Не только в Кронштадт, — прогудел Емельян, — нужно оповестить людей, что император и Наследник живы, что Миних на их стороне. Ну и всякое…

Пугачёв влез в разговор без особого стеснения — казак всё-таки, а не бывший крепостной.

— Правильно, Емеля, — одобрил идею Рюген, — ты как, майор — потянешь?

Гвардеец задумался, прислонившись к стене склада…

— Да потяну, есть у меня толковые ребята.

— Не Щука с компанией? — Заинтересовался Грифич.

— Они самые, — засмеялся майор, — бузотёры, конечно, но если надо — яйца у медведя оторвут!

— Эти да, могут, — согласился Владимир со смешком — компания достаточно известная.

Пока они строили планы и рассылали людей, в проходах к порту сооружали укрепления. Не сказать, чтобы они сильно помогут — всё-таки территория рассчитана на быстрое и беспрепятственное перемещение огромного количества грузов… Но хоть что-то.

— Я б не так сделал, — внезапно заявил Пугачёв и дал несколько дельных советов. Майор покосился на него задумчиво…

— В каком, говоришь, звании? Урядник[117]? Помяни моё слово — до войскового старшины[118] дорастёшь.

Казачина остался польщённым…

Под утро бунтовщики начали наращивать своё присутствие в районе порта и его защитники заволновались.

— Етическая сила, — обречённо выдохнул поручик Игнатов, — пушки и конная гвардия.

— Ну гвардию, положим, я смогу остановить, — экстремал смерил взглядом широкое, ровное пространство. Окружающие вытаращились на него с выпученными глазами.

— Вы чего? — заметил их реакцию князь, — решили, что я брошусь на них с саблями наголо?

Вообще-то, именно так они и думали… Вздохнув, князь объяснил свою задумку:

— Поскачут они между складами, так положить на договору несколько канатов поодаль друг от друга — и натянуть в нужный момент. А когда завал образуется, то и атаковать.

— БББАХ!, — Звук выстрела шести пушек оглушил непривычных портовых работников и те аж присели — и это находясь в безопасном помещении! Князь аж поморщился — с гражданскими трудно работать прежде всего потому, что сложно предугадать, что же они выкинут в следующий момент. Они могут быть великолепными стрелками и фехтовальщиками, иметь опыт дуэлей, но вот в настоящей битве, особенно если просто не понимают — что надо делать… А даже если и понимают — рефлексов-то нет. Владимир только в восемнадцатом веке понял весь сакральный смысл маршировки и другой, столь бессмысленной, казалось бы, в армии двадцать первого века, муштры — просто-напросто приучают действовать единым организмом и реагировать на команды без раздумий и — одинаково.

Выстрелы пушек смели баррикаду, но людей за ней не было — так что не было и потерь. Так, несколько человек обозначали присутствие, а как только дозорный с подзорной трубой подал сигнал, что артиллеристы готовы стрелять, разбежались в разные стороны. Проход между складами был около двадцати метров шириной, так что бежать пришлось недалеко.

Следующий залп — и проход очищен. Вдали массовка изображает ринувшихся на подмогу вояк. Грифич внимательно наблюдает за действиями противника… Есть! Они решили пойти ва-банк и двинули конницу вперёд. Идиоты, но ведь ожидаемо… Лейб-гвардии конный полк ринулся в по широкому проходу тесным строем — колено к колену. Вот постепенно набирается скорость и лошади переходят на рысь…

Отчаянный взмах рукой и… Передние ряды начинают падать, задние продолжают напирать.

— Руби их песи! — заорал Рюген и по этому сигналу из дверей выскакивают Семёновцы с мушкетами. Заряжены они не пулями, а картечью[119], так что залп получается ужасающей мощи. Семёновцы отходят в сторону и принимаются перезаряжать оружие, а на смену выбегают другие солдаты. Залпы звучат один за другим и всё пространство затянуто дымом.

-Отходим! — Командует принц и солдаты послушно отступают. Добивать? Да пока дым рассеется, времени пройдёт немало, а лезть с клинками в это… месиво… Там наверняка остались живые, но вот насчёт здоровых и боеспособных — вряд ли, разве что буквально считанные бойцы. Впрочем, Семёновцев тоже немного — меньше полусотни. Ну а что делать, если есть и другие направления — не менее опасные. Да и… полк изначально был в половинном составе — кто-то воюет на стороне мятежников, ну а кто-то просто решил выждать…

Удалось захватить одного пленного. Как и все в этом полку, принадлежал он к аристократии. Раненый мужчина чуть за тридцать — Владимир много раз сталкивался с ним на балах и приёмах. Как же его зовут… Да впрочем — хрен бы с ним. Оттащив его в сторону, он вместе с Емельяном принялся за допрос.

— Рассказывай, — мягкой улыбкой велел он пленнику. Тот с ненавистью уставился на князя.

— Мы всё равно убьём Петра и Россия станет свободной!

Громкое заявление, однако вскоре выяснилось, что подразумевается республика по типу Польши — с правами для аристократов и бесправием для всех остальных. О подробностях заговора пленный говорить отказался.

— Зря, — с такой же мягкой улыбкой сказал Рюген и рукояткой кинжала раздробил ему мизинец, зажав предварительно рот. Затем начал “играть” с раздробленным пальцем, а как только пленный пытался орать, следовал тычок в солнечное сплетение.

Чувствовал ли он что-нибудь к жертве? Да — отвращение. Владимиру были омерзительны все эти заговорщики, готовые заведомо ослабить страну ради того, чтобы лично им было лучше. Впрочем, они подводили под своё предательство весьма своеобразную философию — они лучшие представители народа и потому должны жить лучше. Ну а представители более… низкие должны быть счастливы служить таким господам, как они. Несчастливы и вообще не желают признавать себя низшими, а их, таких хороших, высшими? Выродки, твари, нелюди — засечь плетьми, стоптать конями! Они не имеют право на жизнь!

Через две минуты лейб-гвардеец с ужасом смотрел на него и выкладывал всё, что знал, а знал он немало — друг от друга они не слишком таились. Спортсмен сидел перед “языком” по-татарски, со скрещенными ногами и молча кивал, всё так же улыбаясь. Когда тот начал повторяться раз за разом — коротко, без замаха ударил пленного в висок тыльной стороной ладони. Пугачёв молча и даже с некоторым одобрением, смотрел на него. Закончив допрос и убив врага, они не стали что-то говорить, а просто отошли в сторону — пусть считают, что умер позже от ран…

— Не зря спешат, — объявил Владимир Семёновцам, — знают, что времени у них немного, ведь в Петербурге народ уже начинает понимать, что им хотят посадить на шею Екатерину, убив императора. Раньше-то они могли считать, что дело уже сделано и потому присягнуть ей, но теперь наши люди рассказали, что Государь и Наследник живы и в безопасности.

— Ну а что, они разве не знают, что Кронштадт невозможно взять? — удивился один из жадно слушавших гвардейцев.

— Да может и знают, — пожал плечами князь, — но надеются взять город и короновать Катьку. Ну а там — может, кто-то из гарнизона крепости соблазнится и предаст или ещё что…

— То есть нам просто выстоять немного, а там и город поднимется — если будут знать, что мы ещё держимся? Так?

— Верно.

Боевые действия на территории порта, по совету попаданца велись маневренные. Для этого сделали смешанные группы из гвардейцев и флотских, знающих территорию. Ну и получалось неплохо — в нужном месте накапливали силы, били и сматывались, не дожидаясь “ответок”. Тактика в большинстве случаев была стандартной — залп из засады, затем экстремал с Емельяном и сержантом Вахромеевым врезаются в ошеломлённого противника и “связывают” его боем, давая своим время на перезарядку. Затем ещё один залп — и в штыки.